День проведения военного парада на Красной площади в городе Москве в ознаменование двадцать четвертой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции (1941 г.) Памятная дата России

С начала ноября бои на московском направлении принимают местный характер. На ряде участков противник переходит к обороне. Однако в первой половине ноября все виды разведки стали отмечать подтягивание и накапливание сил противника перед Западным фронтом, подготовку ударных группировок и стремление немецко-фашистских войск занять выгодное исходное положение для возобновления наступления в широком масштабе. В период с 1 по 11 ноября, по данным нашей разведки, силы противника перед Западным фронтом возросли на девять дивизий. Становилось ясным, что в недалеком будущем следует ожидать второй попытки немцев овладеть Москвой. Соотношение сил сторон на 16 ноября составляло: пехота – 1:1; полевая артиллерия – 1:1,5; артиллерия ПТО – 1:2,6; минометы – 1:2; танки – 1:3 (все в пользу противника).

1 ноября 1941 года в Ставку Верховного Главнокомандования был вызван командующий Западным фронтом Г. К. Жуков. И. В. Сталин спросил его, позволит ли обстановка провести в Москве военный парад по случаю годовщины Октября. Генерал ответил утвердительно, но считал, что нужно усилить воздушную оборону столицы. Для усиления имевшихся истребительных частей на подмосковные аэродромы временно были передислоцированы самолеты с ближайших фронтов, общее количество истребителей достигло 550 самолетов.

Нелегко было организовать этот парад силами вновь сформированных частей без тщательной подготовки. Войска надо было выводить в полной боеготовности, чтобы в случае необходимости они могли вступить в бой без промедления. Ведь Гитлер на весь мир заявил, что 7 ноября на Красной площади он проведет смотр своих «непобедимых» войск.

Авантюрная идея Гитлера провести на Красной площади парад немецких войск претворялась в жизнь масштабно и энергично. В штаб-квартиру фельдмаршала фон Бока приехали фотокорреспонденты и кинооператоры, снимавшие вступление вермахта в Афины, Амстердам, Брюссель, Париж, Осло, Копенгаген. Теперь им предстояло запечатлеть для истории взятие армией «третьего рейха» русской столицы. На фронт под Москву прибывали вагоны не с зимним обмундированием, а со специально сшитой парадной формой. Она предназначалась для победителей, которые должны были маршировать перед кинооператорами на Красной площади 7 ноября 1941 года…

6 ноября Сталин провёл в своём кабинете совещание с военными, партийными и советскими работниками. Его речь была предельно краткой. «Враг рядом, – сказал Верховный, – обстановка опасная, но это не значит, что мы должны отказаться от традиций. Наоборот, если наша столица отметит годовщину Великой Октябрьской социалистической революции, это поднимет боевой дух, укрепит веру у советских людей и наших сторонников за рубежом. Есть также предложение устроить завтра возле Кремлёвского моста небольшой смотр воинских частей, готовых к отправке на фронт. Пусть москвичи увидят тех, кто их защищает». Место и время проведения парада держались в секрете. Окончательное решение было принято 6 ноября после торжественного заседания Моссовета.

6 ноября, как и в былые мирные дни, в Москве состоялось торжественное заседание Московского Совета, посвящённое XXIV годовщине Великой Октябрьской революции. Только проходило оно на этот раз не в Большом театре, а в подземном вестибюле станции метро «Маяковская» – самой большой станции столичного метрополитена.

В соответствии с регламентом части всех родов войск должны были прибыть на площадь за 15 минут до начала парада. На объезд войск, речь, салют и движение колонн отводилось 1 час 1 минута 20 секунд. Принимать парад было поручено заместителю наркома обороны СССР Маршалу Советского Союза С.М.Буденному.

Вплоть до ночи 6 ноября командиры отобранных для парада частей ничего о нём не знали.

Только после заседания, примерно в 23 часа, командующий Московским военным округом и Московской зоной обороны генерал-лейтенант П.А.Артемьев сообщил командирам частей об их истинной задаче.

На подготовку личного состава, техники и выход в заданный район времени оставалось немного. Всю ночь офицеры работали в подразделениях. Особое внимание обращалось на проверку исправности материальной части.

В ночь на 7 ноября по указанию Сталина кремлевские звезды были расчехлены и зажжены, от маскировки освобожден мавзолей Ленина.

В целях секретности парад решили начать на 2 часа раньше запланированного времени – в восемь утра вместо десяти. Под утро 7 ноября войска, участники парада, по Ленинградскому проспекту и улице Горького вышли к центру Москвы. Жители города с удивлением рассматривали колонны. Радостные улыбки озаряли их лица, когда они узнавали о параде. Было пасмурно, шёл снег, облачность 10 баллов, температура воздуха минус 6 градусов, ветрено. Но настоение у всех было праздничное.

Ровными рядами застыли на Красной площади войска, готовые к маршу.

В 7 часов 50 минут на трибуне мавзолея появился Сталин и члены советского правительства, остававшиеся в Москве. Когда часы на Спасской башне показали без пяти минут восемь, по всем громкоговорителям раздался торжественно-ликующий голос Ю.Б.Левитана: “Говорят все радиостанции Советского Союза. Центральная радиостанция Москвы начинает передачу с Красной площади парада частей Красной Армии, посвященного 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции…”.

Когда куранты отбили восемь ударов, принимавший парад Маршал Советского Союза С. М. Буденный выехал на гнедом скакуне из Спасских ворот. Командующий парадом генерал П. А. Артемьев доложил о готовности войск к торжественному прохождению. Строго соблюдая ритуал, Буденный объехал выстроившиеся на площади войска, поздравил их с праздником. Ответное: «Ура!» звучало, как клятва воинов отстоять Москву. С речью выступил Председатель Государственного Комитета Обороны И. В. Сталин: «Вероломное нападение немецких разбойников и навязанная нам война создали угрозу для нашей страны. Мы потеряли временно ряд областей, враг очутился у ворот Ленинграда и Москвы. Враг рассчитывал на то, что после первого же удара наша армия будет рассеяна, наша страна будет поставлена на колени. Но враг жестоко просчитался. Несмотря на временные неуспехи, наша армия и наш флот геройски отбивают атаки врага на протяжении всего фронта, нанося ему тяжелый урон…».

Напутствием для всех советских воинов прозвучали слова: «Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков, как на своих освободителей… Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Смерть немецким оккупантам!»

После речи оркестр исполнил «Интернационал» – государственный гимн СССР. Одновременно прогремел артиллерийский салют.

Парад начался под звуки марша «Прощание славянки». Интересно, что оркестром на этом параде руководил Василий Агапкин, автор этого знаменитого марша. Увлекшись, он стоял неподвижно, и поэтому, когда сводный оркестр должен был освободить место, не смог сойти с деревянной маленькой трибуны. Как вспоминал впоследствии сам дирижер: “Пора мне сходить с подставки, хотел было сделать первый шаг, а ноги не идут. Сапоги примерзли к помосту. Я пытался было шагнуть более решительно, но подставка затряслась и пошатнулась. Что делать? Я не могу даже выговорить слова, так как губы мои замерзли, не шевелятся”. Подбежавшие музыканты сняли Агапкина с трибуны и под руки довели его к зданию ГУМа, где и оказали помощь.

Торжественный марш войск на Красной площади открыли курсанты минометно-артиллерийского училища, за ними прошли батальоны курсантов училища им. Верховного Совета РСФСР и Окружного военно-политического училища. Потом пошли полки 2-й Московский и 332-й Ивановской им. М.В. Фрунзе стрелковых дивизий, полки особого назначения НКВД, Московский флотский экипаж, Особый батальон Военного Совета Московского ВО и Московской зоны обороны, батальон бывших красногвардейцев-ветеранов и 2 батальона Всеобуча. За пехотой прошли эскадроны кавалерии, пулеметные тачанки, моторизованные части и артиллерийские полки Московской зоны обороны, сводный зенитный полк ПВО. Войска шли в полном боевом снаряжении. Пехотинцы с патронными подсумками, сапёрными лопатами, противогазами.

Всего в параде участвовало 28 487 человек (69 батальонов), 140 артиллерийских орудий, 232 машины. Марш завершился танками в количестве более 200 машин. С танками связан, кстати, любопытный случай. Еще за неделю до парада Сталин позвонил командующему бронетанковыми войсками и попросил, чтобы в нем участвовал хотя бы батальон наиболее мощных наших танков – “КВ”, а тот ответил, что все имеющиеся на фронте танки не могут быть выведены из боя. Тогда Сталин предложил вывести часть, прибывающую из резерва или с завода, но дело оказалось довольно сложным: не все предприятия доехали из своих прежних мест в эвакуацию и 30 “КВ” дожидались в Челябинске стартеров. Помогла находчивость одного из замов наркома танковой промышленности, Зальцмана, предложившего установить их во время первозки, прямо в эшелонах. Все обошлось удачно.

Но, наверное, самая интересная история произошла со съемками парада. Дело в том, что студия “Союзкинохроника” эвакуировалась из столицы, а отказавшийся выехать оператор Иван Беляков был уволен и восстановлен на работе после вмешательства НКВД, потребовавшего снять заседание 6 ноября в метро и парад.

Парад в мирное время обычно начинался в 10 утра, и ассистенты подъехали, как обычно, к 8, чтобы смонтировать аппаратуру. Однако к этому моменту все высшие руководители во главе со Сталиным уже были на Мавзолее, а войска уже готовились к началу движения. Ассистенты начали снимать, не успев наладить синхронную звукоаппаратуру (к тому же звукооператор подъехал только к половине десятого). Видеозапись получилась немой. Повторная съемка со звуком на Мавзолее исключалась. Через некоторое время к подавленным операторам, мысленно видевшим себя в следовательских кабинетах и за колючей проволокой, подошел генерал НКВД Кузьмичев: “Правительство знает, что не по вашей вине речь товарища Сталина не снята, а по вине наших органов, которые не предупредили вас об изменении времени начала парада”. Вскоре начальник сталинской охраны генерал Власик предложил операторам прибыть в пять вечера на Лубянку. Там им сообщили, что Сталин придает очень большое значение трансляции своего выступления на Красной площади и предлагает снять его синхронно второй раз. Повторная съемка на Мавзолее исключалась, и тогда кто-то из троих – режиссера Леонида Варламова, операторов Марка Трояновского и Ивана Белякова – предложил построить в Большом Кремлевском дворце фанерный макет трибуны Мавзолея, покрасить его под мрамор, а для того, чтобы у зрителей не возникало сомнений в подлинности съемки и у Сталина во время речи шел пар изо рта, в БКД открыли все окна. Однако, как ни остужали зал во время съемки, пар изо рта не выходил, но зрители и американские киноакадемики не заметили этого. Кадры парада и вмонтированная речь Сталина вошли в получившую в 1942 году “Оскар” за лучший иностранный фильм документальную ленту Леонида Варламова и Ильи Копалина “Разгром немецко-фашистских войск под Москвой”.

Парад транслировался по радио на всю страну.

И сам парад и посвященная ему радиопередача – (одним из корреспондентов радио, которые вели репортаж с Красной площади, был популярный спортивный комментатор Вадим Синявский) – сыграли важную роль в подъеме боевого духа советских воинов, укрепления веры в Победу миллионов людей в тылу. В этот же день в Новосибирске состоялся митинг и демонстрация трудящихся, которые также транслировались по радио. Сотни тысяч сибиряков услышали выступление авторитетного и популярного у сибиряков руководителя – первого секретаря обкома партии Михаила Васильевича Кулагина. Сделав краткий обзор событий на фронте, он акцентировал внимание на задачах, стоящих перед тружениками тыла.

– Наша область, – сказал руководитель, – является крупнейшей житницей и продовольственной базой Советского Союза. Наш долг в эти грозные дни напрячь все силы, использовать все наши резервы и ресурсы, нашу мощную технику для производства оружия и боеприпасов…

Начальник цеха завода имени Чкалова Куругин заверил, что авиастроители выполнят свой рабочий долг перед фронтом…

Капитан Каминский накануне своего возвращения на фронт поклялся, что воины-сибиряки уничтожат кровавого врага, освободят родную землю…

Московский парад оказал огромное влияние на морально-политическое состояние советского народа и его Вооруженных сил. Он вселил уверенность: несмотря на все трудности и неудачи, мы выстоим. С парада воинские части уходили прямо на фронт.

Велик был и международный резонанс этого события. Цивилизованный мир воочию убедился в лживости фашистской пропаганды, утверждавшей, что советское руководство бежало за Волгу, на Урал. В те дни английская газета «Ньюс Кроникл» писала: «Организация в Москве обычного традиционного парада в момент, когда на подступах к городу идут жаркие бои, представляет собой великолепный пример мужества и отваги».

В условиях, когда немецкие войска находились в 70 – 100 километрах от столицы, торжественный марш Красной Армии произвел ошеломляющее впечатление на врага. Это был удар по престижу гитлеровской верхушки, трубившей о скором падении Москвы и разгроме советских войск. Узнав от адъютанта о случившемся, взбешённый Гитлер готов был разнести в пух и прах и разведку, позорно проморгавшую готовившийся большевиками сюрприз, и находившегося в полном неведении командира бомбардирововчной эскадры. «Вы не генерал, – кричал он ему по телефону, – вы осёл! У вас под носом русские устроили парад, а вы спите, как свиньи!» Свыше ста вражеских самолётов взяли курс на Москву. Советские истребители и зенитчики встретили их метким огнём. 25 самолётов были встречены на дальних подступах к столице, остальные повернули назад.

Военный парад 1941 года стал предвестником Парада Победы.